Гаст вздохнул, оставив последнее слово в споре за своим проводником. За прошедшие несколько дней он успел узнать, что спорить с Даяном - себе дороже.

За словом он никогда в карман не лез, молчать долго не умел и совершенно не смущался, если случалось ляпнуть что-то не то. С одной стороны, для насидевшегося в одиночестве Гаста такой спутник был просто находкой, а с другой, если принять во внимание его длинный язык...

Они пробирались по бездорожью, лишь изредка сворачивая к какой-нибудь деревеньке, уже несколько дней. В первые сутки Гаста то и дело тянуло перекинуться, и время от времени звериное естество брало верх, но потом луна пошла на убыль, и он перестал превращаться, последние два дня передвигаясь исключительно на своих двоих. Двух людей не так охотно пускали ночевать, как одного человека с собакой, но Даян ухитрялся как-то убалтывать хозяев, вернее, хозяек - он каким- то чутьем угадывал, где живут одинокие женщины, вдовы или просто бобылки, и гостевал только у них. Во всяком случае, они ни разу не легли спать голодными, да и сейчас в заплечных мешках у каждого было по початому караваю хлеба, куску ноздреватого сыра и даже немyого репы, свеклы и лука, не считая обычных походных мелочей.

Кое-какими припасами постояльцев снабдила Лима при прощании. Она же обеспечила Гаста одеждой - запасной рубашкой, старыми, но еще вполне сносными сапогами, безрукавкой, коротким плащом и даже шапкой. Бывший рыцарь подозревал, что все эти вещи ламия сняла с убитых ею ранее мужчин, но спорить не стал. Передавая ему вещи, Лима так вздыхала и заглядывала в глаза...

Лима... ламия, погибшая из-за них. Забудет ли он когда- нибудь эту нелюдь, отдавшую за него жизнь?

Не должен забыть. Потому, что теперь это - его жизнь. И его побег от погони - это все временно. Придет день и час, когда он повернется к своим преследователям лицом и заставит ответить за все.

Пенек был самым обыкновенным. Даян дважды обошел его кругом, внимательно осмотрел траву вокруг, придирчиво обнюхал маленький, чудом сохранившийся грибок, скривился: «Поганка!» - и обернулся на стоявшего в сторонке Гаста:

• Чего встал? Пришли! Раздевайся!
• А...э...Зачем?
• Не бойся, ты не в моем вкусе, - отмахнулся Даян и, примерившись, всадил в самую середину пенька топор. - И это вовсе не то, о чем ты подумал! Просто оно так для концентрации лучше.
• Для чего?
• Для того чтобы легче было сосредоточиться на выполняемом задании, - терпеливо, как мать умственно отсталому ребенку, объяснил Даян. - В идеале, конечно, нуящн нож, но для тебя, кажется,и алебарды будет мало. Давай-давай, не стесняйся! Тут всё свои!

Гаст стал осторожно стаскивать одежду, посматривая на пень с торчащим в нем топором, как боров на колоду мясника.

• И все-таки, зачем это нужно? - поинтересовался он, аккуратно сворачивая рубашку.

Даян удобно устроился на своем мешке.

• Будем учиться превращаться в волка! - объявил он. - Старым добрым методом перекидывания через неодушевленный объект.
• Перекидывания? - Гаст осторожно переступил босыми ногами. Стоять на снегу было холодно.
• Да. А ты не знал? Эх, и чему нас, все время забываю... только учили? Да будет тебе известно, мой недалекий друг, что в волка некоторые волхвы умеют перекидываться, то есть превращаться, невзирая на то, какая луна на небе, полная или ущербная. Даже больше - им все равно, день сейчас или ночь. Захотел - и перекинулся.
• Волхвы? - на память пришел Хорив, его друг и напарник. - Но они же... не оборотни?
• Волхвы не оборотни, но некоторые перекидываться умеют,

- кивнул Даян. - Если для дела надо. И существует несколько способов, из которых сейчас мы опробуем самый простой. Вот, кувыркнись через этот пенек!

• И что? - Гаст смерил глазом высоту торчащей над оным рукояти.
• Превратишься в волка.
• А если не получится?
• Да ты кувыркайся, кувыркайся! - подначил его Даян таким ласковым голосом, что послушаться его мог только доверчивый идиот.

Именно такими словами обозвал себя Гаст пару секунд спустя, когда ощутимо приложился плечом о торчащий с противоположной стороны от пня корень. Под снегом его не было видно, и рыцарь здорово ушибся.

• Ну и что? - выругавшись, он нашел взгляд Даяна. Тот торопливо сделал вид, что его больше интересует оторвавшаяся

от рукава нитка.

• И ничего, - кусая губы, ответит он. - Давай ещё раз!

Гаст подавил вздох и повторил попытку. С тем же

результатом, за исключением того, что корешка на сей раз ему не попалось.

• Ничего-ничего! - бодренько объявил Даян, когда он опять поднялся с земли, потирая на сей раз ушибленный копчик. - С первого раза никогда ничего не получается!
• Со второго, - буркнул бывший рыцарь.
• Да хоть с двадцать второго! Ну-ка, живо на исходную! Давай-давай! Тяжело в учении - легко в бою!

Эту поговорку молодым «птенцам», «слеткам» и даже «орлятам» на тренировках то и дело повторяли наставники, и поэтому Гаст послушно прыгнул еще раз, приземлившись на сей раз на ноги. И опять безрезультатно!

• Еще раз! - прозвучал приказ, и бывший рыцарь прыгнул снова.

А потом ещё раз...

И еще раз...

И еще...

• И долго мне так прыгать? - Гаст пробуравил пенек пристальным взглядом. Усталое тело требовало отдыха, болели ушибы. Один раз он кувыркнулся неудачно и содрал с локтя кожу, зацепившись о незамеченный вовремя камень.

Даян, который коротал время, ощипывая торчащие из-под снега травинки и сплетая их во что-то вроде тесемки, поднял на него спокойный, как вода в луже, взгляд.

• Да пока не надоест!

-Что?

• Ты прыгай-прыгай, - Даян снова вернулся к своему занятию. Снег вокруг него был весь уже изрыт до земли, повсюду валялись испорченные травинки, и он переполз на нетронутый сугроб. - У тебя это здорово получается! Ну, чего встал? Еще тринадцать прыжков! Начинай!

Гаст стиснул зубы, заталкивая в глотку все, что он хотел сказать этому наглому типу. И почему он его слушается, как сопливый «птенец»?

• Потому, что ты и есть по сравнению со мной неоперившийся «птенчик», - не поднимая головы, ответил Даян.
• Ты читаешь мои мысли?
• Да. То есть, там и читать нечего - у тебя все на лбу написано. Говорил я тебе - сделай морду попроще! И прыгай!

Гаст подавил вздох и прыгнул.

• Мне надоело, - заявил он, поднимаясь со снега. - Я прыгаю уже почти час, а толку никакого!
• Еще тринадцать прыжков, - спокойно напомнил Даян. - То есть, двенадцать! Начинай! Я считаю... Ра-аз...

Гасту пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и до боли сжать кулаки, загоняя раздражение вглубь. Наставники в ордене учили, что злость ни к чему не приводит и надо сперва успокоиться, а потом уже начать заниматься.

• Ра-а-аз! - напомнил о себе Даян, и бывший рыцарь прыгнул, едва не задев локтем рукоять топора.
• Два-а-а... - тут же раздалось с края поляны...

...- Тринадцать!

Прокатившись по траве, Гаст с трудом выпрямил дрожащие руки. Левый локоть болел - он все-таки осушил руку, приложившись к топору.